Он наклоняется к гробу, в опухшем лице он ищет движения жизни; приказывает глазами: «Да откройтесь же!» —
наклоняется ближе, ближе, хватается руками за острые края гроба, почти прикасается к посинелым устам и дышит в них дыханием жизни — и смрадным, холодно-свирепым дыханием смерти отвечает ему потревоженный труп.
Она оборачивалась к мужу, — в черном углу мутно серело что-то длинное, прямое, смутное, как призрак; она
наклонялась ближе, — на нее смотрело лицо, но смотрело оно не глазами, сокрытыми черною тенью бровей, а белыми пятнами острых скул и лба.
Неточные совпадения
Лихонин
наклонился к ней
ближе, к самому ее лицу.
«Нехорошо тебе живется!» — вдруг ласково подумала мать. Людмила начала читать речь Павла нехотя, потом все
ближе наклонялась над бумагой, быстро откидывая прочитанные листки в сторону, а прочитав, встала, выпрямилась, подошла к матери...
Гибким движением всего тела она поднялась с дивана, подошла к постели,
наклонилась к лицу матери, и в ее матовых глазах мать увидала что-то родное,
близкое и понятное.
Она
наклонилась к нему
ближе, вглядываясь в его глаза, и все ее лицо стало сразу видимым Ромашову.
Деревья перестали покачиваться и задевать друг друга сучьями; они выпрямились; только изредка
наклонялись верхушками между собою, как будто взаимно предупреждая себя шепотом о
близкой опасности.
Ближе виднелись две женские фигуры, которые
наклонились над чьим-то распростертым трупом.
При этом имени в толпе произошло движение, некоторые из слушателей
наклонились еще
ближе к рассказчику, и почти в одно и то же время со всех концов послышалось: «Ну, ну!»
Подойдя
ближе к окну, я увидал Капитолину.
Наклонившись вниз, упираясь руками в панель, она старалась заглянуть внутрь пекарни, и ее растрепанные волосы рассыпались по плечам и груди. Беленький платок был сбит в сторону, грудь лифа разорвана. Капитолина была пьяна и качалась из стороны в сторону, икая, ругаясь, истерично взвизгивая, дрожащая, растрепанная, с красным, пьяным, облитым слезами лицом…
Мальва, закрыв глаза, лежала у него на коленях и молчала. Грубоватое, но доброе, коричневое от солнца и ветра лицо Василия
наклонилось над ней, его большая выцветшая борода щекотала ее шею. Женщина не двигалась, только грудь ее вздымалась высоко и ровно. Глаза Василия то блуждали в море, то останавливались на этой груди,
близкой к нему. Он стал целовать ее в губы, не торопясь, чмокая так громко, точно горячую и жирно намасленную кашу ел.
Сладко стоять,
наклонившись над бездною, и смотреть в нее; может быть, еще слаще — броситься в нее вниз головою. «Раскольников ужасно побледнел, верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно
ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося. Страшное слово так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!
Подходя все
ближе и
ближе к неприятельским траншеям, Милица
наклонялась все чаще над распростертыми на земле фигурами. Пробитые штыками тела, оторванные руки и ноги, разорванные на части снарядами, — все это заставляло содрогаться на каждом шагу Милицу. A мысль в разгоряченной от лихорадочного жара голове твердила монотонно, выстукивая каким-то назойливым молотом все одно и то же...
Тот понял его вопрос, но не сумел на него ответить. Заговорить же с ним по-русски было более нежели рискованно сейчас, галицийским же наречием, так сходным с нашим языком, молодой Корелин не владел вовсе. Приходилось молчать. Тогда один из неприятельских кавалеристов
наклонился к другому и произнес что-то, отчего глаза последнего окинули молодых людей пытливым, пронизывающим взглядом. Тот же гусар, который только что говорил по-галицийски, подошел
ближе.
Иногда голова
ближе наклонялась к скрипке, глаза закрывались, и полузакрытое волосами лицо освещалось улыбкой кроткого блаженства.
— Вера… —
ближе наклонился он к ней.
Он подвинулся к ней
ближе и
наклонился к ее лицу, его горячее дыхание обожгло ее, но она не двинулась с места, как бы решившись отдаться всецело обаянию чудесных минут.
Конкордия Васильевна подвинулась
ближе к дочери и
наклонилась к ней.
— У нас с тобой нет ни отцов, ни матерей, ни сестер, ни родных, ни
близких, мы с тобой одни: ты да я — пора бы давно понять это! — отчетливо произнес Гиршфельд,
наклонившись к уху княжны Маргариты.
Княжна
наклонилась к нему
ближе.
— Тебя добудут они только через мой труп! — отвечал он,
наклоняясь к ней
ближе.